Петр вошел без стука. Дверь открылась едва слышно, но Коннор каким-то шестым чувством почувствовал присутствие Распутина. Он не повернулся. Не пошевелился. Он полулежал на своем топчане (старом и продавленном, но это был далеко не худший вариант в их нынешних условиях), одна рука подпирала голову, другая покоилась на согнутом колене. Он неотрывно смотрел в окно.
- Мы все думаем об одном и том же, верно? - проговорил он негромко без всякого вступления. - А правильно ли мы поступили, что явились сюда?
Коннор знал, что это так. Прошла неделя, и большинство мутантов уже успели навестить свои семьи. Никто не пытался заговорить с людьми, которые больше не были их родителями, но хотя бы они убедились, что с их родственниками все хорошо. И с ними действительно все было хорошо. И в этом была главная проблема.
В этом, новом мире их семьи прекрасно обходились без них. Жили своей жизнью, в которой никогда не было ужаса противостояний с Магнето или разрушительной войны с Апокалипсисом. Строили планы, в которых не было места кучке беженцев из другого мира. Кучке инопланетян, без которых мир стал только лучше: спокойнее, стабильнее. Может быть, немного скучнее, зато намного проще.
Их никто не ждет здесь, с их раздорами, тайнами, детскими проблемами, которые могут перерасти в ядерную войну, с их неотвеченными вопросами и безумными теориями о новой, лучшей расе. Хотя какое отношение ко всему этому имел Коннор? Он даже не относился к этой "лучшей расе". Его просто тут никто не ждал - эта реальность легко нашла ему замену.

Не оборачиваясь, Коннор закинул руку на плечо Пети и притянул его к себе. Поза получилась неловкой и неудобной, но в этом неудобстве было странное удовлетворение. По крайней мере, Коннор его чувствовал. По крайней мере, когда у него начинала затекать спина, он снова чувствовал себя живым.
- С ней все будет в порядке, - откровенно говоря, Далтон был в этом совсем не уверен, но это последнее, что нужно было сейчас слышать его любовнику. Состояние Ульяны было стабильно тяжелым: аппарат жизнеобеспечения не даст ей умереть, но сможет ли ее сознание найти дороду обрано в мир живых... кто знает? Даже Хэнк не мог сказать ничего определенного.
- Ей нужно отдохнуть. Она протащила через игольное ушко целую толпу мамонтов, - Коннор оглянулся через плечо на Петю и усмехнулся, - разъевшихся, металлических мамонтов.
Шутка прозвучала фальшиво. Или, может, виноват был тусклый свет из окна? Он заставлял все, что находилось в темной, неосвещенной комнате, звучать фальшиво. И слова, и эмоции.
Коннор никогда не был романтиком, но в редкие минуты, когда на него накатывала тоска, его мозг начинал выдавать странные метафоры и дурацкие аллегории, от которых в другое время Далтон бы пренебрежительно поморщился. Петр не переставал подшучивать по этому поводу.
- Одно дело - то, что нас здесь никто не ждет. С этим мы разберемся. Но мы принесем в их спокойный, уютный мирок наши проблемы. Уже принесли. Магнето и этот, как его... Шоу? Представители высшей расы, - Коннор усмехнулся еще раз, на это раз шире. - Помнишь, недавно в кино шел фильм про инопланетян, которые прилетели на Землю и решили поработать людей, а те по глупости сначала принимали их за богов?
  Коннор не помнил ни название фильма, ни чем все закончилось. Но теперь у него были все шансы увидеть развязку истории собственными глазами.

- Он хотел создать мир без людей, - Коннор усмехнулся. – А теперь кто-то создал мир…
Далтон прикусил язык, не договорив. Он знал, что Петр не разозлится, но не стоило теребить свежую рану.
- Мне показалось, или у вас сегодня был очередной совет?
Всю эту неделю «старшее поколение» мутантов только и делало, что совещалось. К старшему поколению теперь относились несколько учителей под руководством профессора Ксавьера, который был на несколько лет их младше; Магнето (тоже «зеленый» по меркам Далтона); Эмма Фрост и Себастьян Шоу. Как ни странно, маленькая армия «Черного Короля» не отделилась сразу же и не отправилась покорять этот новый мир в одиночку. Даже они понимали, что мутантов осталось слишком мало, чтобы терять друг друга из виду.
В первые дни Коннор честно ходил на каждое «совещание», как-никак, он тоже относился к «старшему поколению». Но в последние дни его охватила серая апатия.
Его маленькая диверсия с «Траск Индастриз» уже почти удалась: как и предполагалось, Траски нашли его страницу в социальной сети и пригласили на собеседование. Вернее, не его, а Коннела Далтона. Коннор был прав, его бывший (и будущий) работодатель никогда не терял из виду ценные ресурсы. Немного Коннор волновался по поводу настоящего Коннера: если тот обнаружит, что его страницу взломали, то наверняка начнет рыть землю носом. Даже Коннор бы начал, а его двойник работал в ФБР, значит, должен был быть редким параноиком. Но с этим они как-нибудь разберутся. Главное, чтобы трюк удался, и Коннор снова оказался в «Траск Индастриз».
Что они будут делать дальше, он не думал. Откровенно говоря, пытался, но ничего стоящего не приходило в голову. Что они могут? Дорога в прошлое закрыта, значит, умерших уже не воскресить. Забыть о мертвых и попытаться возродить надежду для будущих поколений мутантов? Вылечить коррозию гена Икс? На этом «плане» они сошлись на самом первом совещании. Или, по крайней мере, сошлись на словах. Для этого Коннор и решил вернуться к Траскам, - чтобы достать образцы вируса. Но, откровенно говоря, чем больше он думал об этом выбранном ими лучшем будущем, тем больше сомневался.
Он вспоминал историю Шоу и Магнето, Карибский кризис и войну Сентинелов. Неужели они хотели обречь этот уютный, спокойный мир пройти через все это еще раз?
Нет, одно было точно: он не хотел, чтобы кто-то еще умер. Ни человек, ни мутант. Он не хотел, чтобы Петю заклеймили чудовищем и отправили в какую-нибудь закрытую лабораторию. Он хотел, чтобы выжившие мутанты, наконец-то, смогли жить нормально. Но ведь… для этого не обязательно было лечить ген Икс. Ведь был и обратный путь. Коннор знал, что никогда не осмелится предложить его Пете, но не мог перестать думать о том, насколько все стало бы проще, если бы оставшиеся мутанты стали обычными людьми. И это сводило его с ума.